ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ (1879-1937) — рос. сов. философ, психолог, лингвист, человек высочайшей европейской культуры, оказавшийся в последнее десятилетие своей жизни в скверной рос. истории (расстрелян в 1937 г.). Ш. внес большой вклад в. создание Психологического ин-та (в М.), в работу Гос. академии художественных наук, был ее вице-президентом, в психологическое образование: в разное время его лекции слушали Л. С. Выготский, А. Н. Леонтьев, А. В. Запорожец, Л. И. Божович и др. Работал над проблемами феноменологии, мысли и слова, внутренней формы слова, смысла, значения, сознания, этнопсихологии, психологии искусства, герменевтики, истории отечественной философии и образования. Научное наследие Ш. начало осваиваться психологами лишь в последние годы. (В. П. Зинченко.)


Смотреть больше слов в «Большом психологическом словаре»

ШПИЛЬРЕЙН ИСААК НАФТУЛЬЕВИЧ →← ШКАЛИРОВАНИЕ НЕМЕТРИЧЕСКОЕ

Смотреть что такое ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ в других словарях:

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ

Шпет Густав Густавович [26.3(7.4). 1879, Киев, ‒ 23.3.1940, Томская обл.], русский философ-идеалист, последователь феноменологии Э. Гуссерля. Окончил и... смотреть

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ

(1879-1937) -российский психолог, философ, педагог, искусствовед. Ведущий представитель феноменологии, а впоследствии — герменевтики в России. Профессор (1918). В 1898 г. поступил учиться на физико-математический фак-т ун-та Св. Владимира в Киеве. В 1900 г. был исключен из унта за участие в революционной деятельности. После выхода из тюрьмы (1901) восстановился на историко-философский фак-т, где преподавал Г.И. Челпа-нов, принимал активное участие в работе его психологического семинара. После окончания ун-та (1905) преподавал в российских частных гимназиях. После переезда Челпанова в Москву Ш., по его приглашению, также перебрался в Москву (1907), где преподавал на Высших женских курсах, затем в ун-те Шанявско-го (1909), а с 1910 г. — в Московском унте. В 1910—1913 гг. был командирован в Германию для углубленного изучения философии, посещал лекции Э. Гуссерля в Геттингене. Работал в библиотеках Парижа, Берлина, Эдинбурга. После возвращения в Россию подготовил и в 1916 г. защитил дис: История как проблема логики и был избран профессором женских курсов. С 1918 г. Ш. — профессор Московского ун-та (в 1921 г. отстранен от преподавания, также как Г.И. Челпанов и многие др. известные ученые, не придерживавшиеся марксистской ориентации). В 1919—1920 гг. участвует в работе Московского лингвистического кружка Р.Я. Якобсона. В 1920 г. в МГУ он открывает кабинет этнической психологии. В 1921 г. — избран д. чл. Российской государственной академии художественных наук (ГАХН), где в 1923 г. возглавил философское отделение. С 1927 г. — вице-президент Академии. После закрытия Академии (1929) занимался переводами для издательства Academia, в частности перевел Феноменологию духа Г.В.Ф. Гегеля (издана в 1959). В 1932 г. по приглашению К.С. Станиславского становится проректором Академии высшего актерского мастерства. В 1935 г. его арестовывают по обвинению в контрреволюционной деятельности и после недолгого заключения высылают сначала в Енисейск, а потом в Томск, где он был арестован вторично и по приговору тройки НКВД в 1937 г. расстрелян. Реабилитирован посмертно (1956). В начальный период своей научной деятельности (время учебы и сотрудничества с Г.И. Челпановым) Ш. увлекался психологией, разделяя неокантианские установки своего учителя, но довольно скоро осознал неприемлемость для себя этой методологической позиции и его научный выбор остановился на феноменологии Э. Гуссерля. Однако уже в работе Явление и смысл (1914) обнаруживались предпосылки его последующего поворота к герменевтике и культурно-историческому анализу. Научные интересы Ш. были связаны как с собственно философскими проблемами познания и логики, так и с исследованием психологии социального бытия. Этот подход предполагал анализ социально-исторических причин, обуславливающих развитие психики человека (в том числе его мышления и речи, его индивидуальных и национальных психических особенностей), а также исследование психологических основ культуры, особенно значимое для Ш. Он приходит к выводу, что исследование этих проблем может строиться на основе анализа языка. В принципе этот подход был не нов и предложен еще В. Гумбольдтом, А.А. Потебней, В. Вундтом. Однако Ш. вносит принципиально новые положения, рассматривая язык как один из важнейших методов изучения личности человека, его эмоций и социального окружения, его культуры. Преимущество языка перед логикой (также рассматриваемой им как метод познания) состоит в том, что язык не оставляет в стороне социальные причины, бытие людей, как это происходит с логикой, а потому и расширяет рамки познания, давая возможность понять не только внешнюю динамику, но и причины появления определенных событий, действий людей. Одной из центральных проблем в психологических исследованиях Ш. была проблема языка в его соотношении с мышлением и, главным образом, самосознанием субъекта. Развивая тенденции, заложенные А.А. Потебней, Ш. приходил к выводу о необходимости анализа внутренней формы слова, так как именно она является тем главным механизмом, который лежит в основе присвоения и интери-оризации культуры, т.е. в основе формирования сознания — как индивидуального, так и сознания народа. Исследование языка как одного из основных методов понимания психологии социального бытия и является стержнем книги Ш. Внутренняя форма слова (1927). Связывая затем понимание искусства с понятием внутренней формы, Ш. подчеркивал, что внутренняя форма художественного произведения является отражением приемов, методов, творческого пути художника. Она является источником знания, но знания субъективного, так как в нее вносятся жизненные идеалы, ценности Данного творца. Поэтому внутренняя форма передает не абстрактное знание, но мировоззрение творца, которое вызывает соответствующие переживания у зрителей. Т.о. Ш. приходит к выводу, что сознание индивида носит культурно-исторический характер, важнейшим элементом которого является слово, открывающееся нам не только при восприятии предмета, но и, главным образом, при усвоении его в виде знака, интерпретация которого происходит индивидом в процесс социального общения. В работе Введение в этническую психологию (1927) Ш. доказывает, что ее предмет раскрывается через расшифровку и интерпретацию системы знаков, составляющих содержание коллективного сознания данной нации. Критикуя позицию В. Вундта, который полагал возможным исследовать психологию народа через изучение языка, мифов или религии, Ш. подчеркивал, что продукт культуры (например, язык или мифы) не являются сами по себе психологическими продуктами. Психологическая составляющая появляется благодаря субъективной их интерпретации. Отсюда, поскольку продукты культуры (культурное) являют себя объективно, постольку предметом психологии должно становиться субъективно осознаваемое или не осознаваемое восприятие и отношение к этим предметам, в том числе эмоциональное переживание их значения. Подчеркивая роль эмоций, Ш. считает их важнейшим инструментом присвоения предметов культуры, которые, в свою очередь, выступают медиаторами процесса социализации человека и формирования его национального самосознания. Исследование того, как определенный исторический факт или названное значение переживаются субъектом или этносом в данный конкретный момент помогает понять не только содержание национального сознания, но и саму историческую ситуацию, складывающуюся в данный момент в обществе. Подход, разрабатываемый Ш., открывал возможность развития не только для этнопсихологии, но и для социальной и индивидуальной психологии. Утверждая, что национальное самосознание является особым переживанием, в основе которого лежит присвоение себе известных исторических и социальных событий и взаимоотношений и противопоставление их другим народам, Ш. подчеркивал его субъективность и изменчивость, объясняющие как динамику развития самого народа, так и его отношения к другим этносам. Фактически он одним из первых затронул проблему самоидентификации, причем опять-таки совершенно по-новому сопоставив процессы национальной и индивидуальной идентификации. Ш. доказывал, что хотя национальная идентификация и не произвольна, но определяется той культурой, в которой воспитывался человек, языком и традициями, которые для него являются родными и близкими, однако не эти объективные связи, но субъективные переживания определяют процесс отнесения себя к конкретному этносу. И потому при возникновении отверженности субъект может переменить свой народ, войти в состав и дух другого народа, однако этот процесс требует длительного и упорного труда и времени, так как в том случае, если происходит только внешнее усвоение нового языка, культуры или норм поведения, человек остается маргиналом, который отойдя от одного этноса не стал и чл. другого, потому что для полной идентификации себя с новым этносом необходимо эмоциональное принятие тех объективных элементов, которые составляют содержание национального самосознания. Эти идеи Ш. находят отражение в современных работах, рассматривающих этапы социализации людей, перехода из одной культуры, одного народа в другой. Ш. считал язык не только основой национального самосознания, но и значимой образующей в развитии национальной науки. В книге Очерк развития русской философии (1922) он объясняет отставание отечественной психологии и философии и тем, что при принятии христианства Россия, в отличие от Западной Европы, приняла христианскую культуру не на языке оригинала — латинском, но на болгарском. Принятие определенного языка во многом определило, по мнению Ш., исторический путь развития России, явилось причиной того невегла-сия, низкого образовательного уровня, которое повлияло на уровень развития отечественной науки. Он писал о том, что не природная тупость русского, не отсутствие живых творческих сил, а исключительно невежество не позволяло русскому духу углубить в себе до всеобщего сознания европейскую философскую рефлексию. Социальными, историческими факторами объяснял Ш. и особенности отечественной интеллигенции, причем им было дано одно из самых блестящих описаний психологических причин образования феномена русской интеллигенции. Несмотря на то, что Ш. не успел осуществить многие из своих научных замыслов, он явился заметной фигурой в отечественной психологии начала XX века. Основные его сочинения: Память в экспериментальной психологии , 1905; Проблема причинности у Юма и Канта, 1907; Сознание и его собственник, 1916; История как проблема логики. Критические и методологические исследования, ч.1, 1916; Герменевтика и ее проблемы, 1918 (не опубликована); Театр как искусство, 1922; Введение в этническую психологию , вып. 1, 1927; Внутренняя форма слова. Этюды и вариации на темы Гумбольдта , 1927; и др. Часть его трудов издана как Сочинения, М., 1989. Т.Д. Марцинковская ... смотреть

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ

(26.03(7.04). 1879, Киев 1937, Томск) ведущий представитель феноменологии в России. С 1898 по 1905 г. обучался на физико-математическом и историко-филологическом ф-тах Киевского ун-та. Как и большинство рус. философов нач. XX в., Ш. принимал участие в революционной деятельности, за что был исключен из ун-та и арестован. В тюрьме он получил возможность ближе заняться философией и переводами совр. нем. философов (среди к-рых работы Л. Вольтмана, Г. Риккерта, Р. Эйслера) и вскоре по выходе из тюрьмы решил посвятить себя академической деятельности. Он восстанавливается в ун-те, посещает психологический семинарий Челпанова, где делает доклады, вылившиеся затем в монографию *Проблема причинности у Юма и Канта* (1907). Это говорит о том, что к 1910 г., времени посещения Ш. лекций Э. Гуссерля в Геттингене, он был уже не новичком в философии и имел, кроме упомянутой работы, монографию *Память в экспериментальной психологии* (получившую золотую медаль на конкурсе студенческих работ), главными темами к-рой было строгое ограничение предмета психологии и критика логицизма в определении ее методов. Эти позиции оказались созвучными предпринятой Гуссерлем радикальной критике психологизма в понимании сознания. Др. источником, позволившим Ш. адекватно воспринять и критически модифицировать гуссерлевскую феноменологию, была традиция, идущая от славянофилов и Карийского через В. С. Соловьева к С. Н. Трубецкому, к-рую можно назвать предфеноменологической, поскольку в ней содержалась не только критика разнообразных форм психологизма в понимании сознания, но и проблематика конститутивных связей действительности (включая и социальное бытие) и форм сознания в различных структурах опыта, процессов понимания и выражения смысла и т. д. Все это в конечном счете определило тот герменевтический поворот, к-рый претерпел в своих взглядах Ш., как и др. рус. феноменологи первой трети XX в. (Н. Н. Волков, Н. И. Жинкин, А. С. Ахманов). Уже в первой своей собственно феноменологической работе *Явление и смысл* (1914), посвященной изложению, интерпретации и критике соч. Гуссерля *Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии* (т. 1), Ш. ставит вопрос, с поиском ответа на к-рый связано все его последующее философское творчество: о бытии самого сознания и образованных им смыслов. Как истинно рус. философа, процесс смыслообразования интересует Ш. не столько с формальной стороны, сколько со стороны его социально-исторического осуществления в слове и культуре. В магистерской диссертации *История как проблема логики* этот вопрос модифицируется в требование понимания истории не как какого-то естественного процесса и не как создания нашего разума, а как своего рода проективной действительности, к-рая формируется в культурном опыте человечества и может быть целостно осмыслена только в особых герменевтических актах специфической логики диалектического сознания. В 1916 г. в заметках *Сознание и его собственник* Ш. пытается рассмотреть проблему субъективности сознания и приходит к выводу, что интуиция *я* может быть выполнена только в широком социокультурном контексте, где личность выступает как специфический *социальный предмет*. Сведение всех проявлений сознания к его индивидуальному субъекту-носителю основано, по мнению Ш., на чисто грамматической привычке, в действительности *собственник сознания* может быть коллективным или даже вообще отсутствовать. В ряде работ по этнической психологии (*Введение в этническую психологию*, 1927) Ш. рассматривает возможности изучения различных форм *коллективного сознания* со стороны их принципиального строения как самостоятельно проявляющих себя исторических образований. Он набрасывает проект конкретной социальной психологии, имеющей выходы к практическим специальным исследованиям в области этнографии, фольклора, народоведения и краеведения. В 1917 г. Ш. приступает к изданию философского ежегодника *Мысль и слово*, на страницах к-рого публикуются произв. ведущих философов России, опирающихся на принципы сознания. Здесь выходят в свет полемически заостренные ст. Ш. *Мудрость или разум?* (1917), *Скептик и его душа* (1918) и др., в к-рых он формулирует принципы *положительной философии* как осн. *строгой науки*, собирающей вокруг себя различные научные дисциплины, заботящиеся об основаниях познания изучаемого ими предмета, и критикует христианскую философию Эрна, Флоренского, Н. О. Лосского и др. представителей *русского религиозно-философского ренессанса*, усматривая в их взглядах не свободную от предпосылок, догматов и авторитетов теоретическую концепцию, а всего лишь частное психическое состояние и умонастроение. В это же время зарождается интерес Ш. к истории отечественной философии. Он пишет ряд статей о рус. мыслителях Юркевиче, Лаврове, Герцене, Белинском, Чернышевском и др., к-рые должны были войти в неопубликованный 2-й т. его вышедшего в 1922 г. *Очерка развития русской философии*. В работах позднего периода он отталкивается от своего вывода о значении культурно-исторического опыта и социальных связей субъекта, к-рые не могут быть, по Ш., устранены, *заключены в скобки*, а должны быть предположены как условия бытия самого сознания. Тогда смысл вещи сводится к ее применимости, социальной и культурной цели, требующей себя-понимания, выступая как первичный слой восприятия вообще. В дальнейшем он все больше обращается к герменевтической проблематике, связанной также с пониманием и истолкованием текстов, слова. Подобный поворот происходил у Ш. уже в рамках феноменологии (здесь он двигался в том же направлении, что и такие ученики Гуссерля, как М. Хайдеггер, Р. Ингарден и др.). В работах *Эстетические фрагменты*, *Язык и смысл*, *Внутренняя форма слова* и др. Ш. уже переходит к анализу конкретных социокультурных данностей. В качестве прототипа структурной организации всевозможных духовных образований Ш. берет слово, рассматриваемое в его внутренней форме как выражающее определенный смысл, имеющее определенное значение. Язык описывается как вместилище значений, многофункциональная система, служащая целям выражения, сообщения, именования и т. д., а не какая-то символическая реальность, составленная из мистических слов-имен, как у Лосева. Учение Ш. о слове как принципе культуры, своеобразном социальном знаке, его описания внутреннего строения слова, положения о поэтических формах языка, структуре эстетического сознания и т. д. оказали определяющее влияние на ряд рус. филологов и лингвистов, представителей московского и пражского лингвистических кружков и др. гуманитарных сообществ 20-х гг. (Г. Винокур, А. Габричевский, братья Горнунги, Р. Шор, Б. Ярхо и др.), на структурализм в лице Якобсона и в определенном смысле вообще положили начало исследованиям в области философии языка в России. Гуссерлевский проект чистой феноменологии, взятый в сугубо методологическом плане, Ш. хотел совместить с историческим зрением Гегеля и герменевтической установкой Дильтея задача, посильная только целой школе или хотя бы целой жизни. Но если первоначально социалистическая революция вынесла Ш. из-под спуда рус. религиозно-философской мысли (в 1918 г. он становится проф. Московского ун-та, в 1920 г. организует при ун-те Ин-т научной философии и кабинет этнической психологии, с 1923 г. возглавляет философское отд. Государственной Академии художественных наук, а в 1927 г. становится ее вице-президентом; в 1928 г. его выдвигают в академики), то затем возможности профессиональной деятельности для Ш. резко ограничиваются. Его отстраняют от преподавания в ун-те. Какое-то время Ш. занимается переводами философской и художественной литературы: его перевод *Феноменологии духа* Гегеля до сих пор непревзойден. В 1935 г. его арестовали по обвинению в контрреволюционной деятельности и сослали сначала в Енисейск, а затем в Томск, где он был расстрелян. Наследие Ш., насчитывающее более 50 монографий и статей, до сих пор не освоено. В архивах хранятся по крайней мере 5 его больших неопубликованных манускриптов, посвященных психологии, педагогике, истории философии, герменевтике, философии языка, множество статей и фрагментов по самым разнообразным философским проблемам.... смотреть

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ

Густав Густавович Шпет родился 25 марта 1879 г. в бедной семье. Отца у него не было, а мать, Марцелина Осиповна Шпет, принадлежала к обедневшей шляхтичской семье из Волыни, откуда она еще до рождения сына уехала в Киев. Мать воспитывала сына одна, зарабатывая на жизнь стиркой и шитьем. Благодаря ее самоотверженной заботе Густав смог получить хорошее образование. В 1898 г. юноша успешно заканчивает гимназию и поступает в Киевский университет св. Владимира. Студенческие годы для него были не самыми легкими. Несколько раз Густава исключали из университета, в результате чего учеба длилась около восьми лет. Молодой студент не раз сидел в тюрьме за участие в студенческих кружках и демонстрациях, однако он считал себя не революционером, а скорее инакомыслящим. В университете Густав Шпет увлеченно участвует в работе психологического семинара Г.И. Челпанова, созданного при университете в тот год, когда молодой Шпет поступил учиться. В те годы психологию еще относили к области философии, не выделяя как отдельную науку. Поэтому и занятия психологического семинара в основном были философского содержания. Именно на этих занятиях Густав Шпет и сформировался как философ, а многие его психологические идеи построены на философских понятиях и потому часто очень трудны для понимания. В 1906 г. Г.И. Челпанов становится профессором Московского университета и в 1907 г. приглашает в Москву Шпета. Здесь они оба разрабатывают проект создания Психологического института. Летом 1910 г. Густав Шпет вместе с Челпановым посещает ведущие немецкие университеты в Берлине, Бонне и Вюрцбурге, в которых они изучают работу психологических лабораторий при университетах. В 1914 г. состоялось официальное открытие Психологического института. В 1920 г. Шпет и Челпанов выступили с предложением создать на факультете истории и философии Московского университета кабинет этнической и социальной психологии. Они обосновали необходимость его создания и подробно изложили цели и задачи научной работы в этой области. В первые годы советской власти Шпет начал работать над проектом перестройки этнической психологии, считая, что обращение от индивидуального сознания к коллективному позволит найти компромисс между идеалистической и материалистической философией. В 1927 г. Шпет опубликовывает свой научный труд «Введение в этническую психологию». Здесь он более детально и глубоко развивает важнейшие положения психологической науки, отмечая ее тесную взаимосвязь с историей и науками о культуре. Изучая личность, Шпет проводит исследования исторического и культурного сознания. По его мнению, формирование культурного самосознания происходит в процессе восприятия искусства. Он выделяет три уровня человеческого восприятия: 1) реальный уровень; 2) идеальный уровень, или отрешенное культурное бытие; 3) духовный уровень, или субъективный мир творца. Итак, Шпет определяет искусство как субъективное знание, несущее в себе наряду с некоторой информацией также и отношение к нему автора (или творца), которое производит определенное влияние на слушателей (или наблюдателей). Именно в процессе переживания человек определяет свое отношение к той или иной культуре, окружающей его, а также отношение к себе. Отмечая немаловажное значение переживания в развитии культурного самосознания личности, Шпет связывал формирование этнической идентичности не с физиологическими процессами, а с выработкой определенного отношения к этническим и культурным ценностям в результате эмоциональных переживаний, ими вызванных. Интересна также мысль, что глубокое внутреннее единение с тем или иным народом зависит не только от индивида, но и от общества. С 1923 по 1929 г. Густав Шпет был вице-президентом Государственной академии художественных наук (ГАХН) В довольно сложных условиях этого времени ему удалось создать уникальную школу по изучению развития внутреннего мира человека в свете культурных, психологических и философских положений, причем с немарксистской идеологической направленностью. Научные работы Г. Шпета, созданные в этот период времени, до сих пор вызывают немалый интерес у современных психологов. Г. Шпет внес огромный вклад в развитие психологической науки, тщательно проработав в своих научных трудах основные вопросы психологии: ее предмета, методов и главной проблемы человеческого сознания. Основополагающим в работах Шпета было положение об органичной взаимосвязи психологии и философии, их нераздельности. Он намечает свой путь развития психологии как науки, который приведет ее не к отделению от философии, а наоборот к еще большему их сплочению. Ведь несмотря на то что психология становится все более абстрактной, она все-таки черпает материал для формирования своих положений из сферы реального, а эта сфера, в свою очередь, является объектом изучения или точнее познания философии. В своих научных работах Шпет довольно жестко критикует натуралистические методы в психологии, защищая культурно-исторический подход в исследовании сознания личности. Он поднимает проблему научности познания и определяет основные критерии, утверждая, что от серьезного отношения к этому вопросу зависит доверие к науке в целом. Шпет твердо придерживался мнения, что основу знания составляет логика, и даже мистические переживания, выходящие за пределы рационального мышления, вполне возможно логически объяснить и выразить в слове. Нелогическое абстрактное мышление не способно, по мнению Шпета, анализировать факты и приводить к настоящему знанию, оно лишь снижает доверие к науке. Строгое же логичное объяснение дает твердое научное познание. Густав Шпет вел активную преподавательскую деятельность. Он читал лекции в Народном университете А.С. Шанявского и во 2-м Московском университете. Также Шпет постоянно участвовал в работе Московского лингвистического кружка. Он основал институт научной философии и был его директором. Однако следует отметить, что, несмотря на его несомненные заслуги перед отечественной, а также мировой наукой, Шпет почти постоянно подвергался гонениям во времена советской власти из-за своих взглядов, кардинально расходившихся с марксистскими. Эти гонения в конце концов привели великого ученого к гибели. В 1937 г. он был репрессирован и погиб. В середине 1950-х гг. он был посмертно реабилитирован.... смотреть

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ

ШПЕТ Густав Густавович (1879—1937) — рус. философ, представитель феноменологического направления. В 1906 окончил филос. отделение Киевского ун-та, ... смотреть

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ

(7 апр. 1878 – 23 марта 1940) – рус. философ, последователь Гуссерля. Род. в Киеве. Окончил историко-филологич. фак-т Киевского ун-та. В 1907 переехал в Москву. В 1910 и 1912 был в Германии u Англии. В 1916 защитил дисс. "История как проблема логики". С 1918 Ш. – проф. Моск. ун-та, с 1921 – действит. чл., а с 1923 по 1929 вице-президент Росс. академии художеств. наук (впоследствии ГАХН). Занимался лит. и филос. работой, переводами "Феноменологии духа" Гегеля и др. Ш. в своих филос. исследованиях стремится не выходить за пределы собственно методологич. проблем, за круг идей нем. трансцендентализма. Ш. – противник положит. филос. построений, т.е. метафизики, он выступает за строгую научность философии. Свою концепцию Ш. строит по принципам феноменологии Гуссерля: все, что дано, слагается из "явлений" и находимых в них "смыслов"; за ними открывается мир "идей", "эйдосов". Однако на этом последнем заявлении (к-рое является выражением уже метафизич. позиции, "выходом" за пределы опыта) Ш. и останавливается, отказываясь переходить от двойственности "явлений" и "смыслов" к метафизич. утверждениям и отвергая существование трансцендентного мира, мира "вещей в себе" (см. "Скептик и его душа", в сб. "Мысль и слово", т. 2, ч. 1, М., 1921, с. 125). Ш. первым из философов феноменологич. направления обратился к проблемам истории, сделав их центральными. При этом Ш. исходит не только из Гуссерля, но и из нем. классич. идеализма, в особенности Гегеля, с его рационалистич. установками. Близость к Гегелю выражена у Ш. и в понимании сущности истории: "Мы идем от чувственной действительности как загадки к идеальной основе ее, чтобы разрешать эту загадку через осмысление действительности, через усмотрение разума в самой действительности, реализованного и воплощенного" ("Философия истолкования". Рукопись в архиве Г. Шпета, с. 248–49). Поскольку историч. науку Ш. понимает как "чтение слова" в его значащей функции, основной оказывается проблема истолкования, или герменевтики (понимаемой в традиции Дильтся). Задуманный на эту тему труд не был завершен; один из фрагментов его – работа о Гумбольдте ("Внутренняя форма слова", М., 1927), в к-рой учение Гумбольдта о языке представлено в новой интерпретации, пытающейся освободить эту концепцию от психологизма, субъективизма и релятивизма. Написанные в свободной форме "Эстетич. фрагменты" (вып. 1–3, П., 1922–23) исследуют структуру эстетич. предмета и намечают вопросы философии языка. Среди начатых работ Ш. выделяется основанный на превосходном знании материала "Очерк развития рус. философии" (П., 1922, вышла только 1-я часть, касающаяся первой пол. 19 в.), в задачу к-рого входит показать пагубность правительств. регламентации для развития философии. Вместе с тем автор не всегда справедливо оценивает результаты рус. мысли. Ш. оказался гораздо более сильным в анализе и критике, чем в своих положит. выводах. За феноменологич. "воздержанием" ("эпохе") от "объяснительных теорий" у Ш. кроется непреодолимый скептицизм, и вся его деятельность разрешается в противоречие между пафосом положит. философии и внутр. скепсисом, сдерживающим движение глубокой мысли. Формулировки Ш. порой неуместно ироничны и нарочито парадоксальны. Соч.: Мудрость или разум?, в сб.: Мысль и слово, вып. 1, М., 1917; Филос. мировоззрение Герцена, П., 1921; Театр как иск-во, "Мастерство театра", 1922, No 1; Проблемы совр. астетики, "Искусство", 1923, No 1; Введение в этнич. психологию, вып. 1, М., 1927. Лит.: Зеньковский В. В., История рус. философии, т. 1–2, Париж, 1948–50. В. Асмус. Москва. ... смотреть

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ

[26.3(7.4). 1879, Киев, 17.11.1937], философ, психолог, педагог. С 1898 учился на физ.-мат. ф-те Киевского ун-та, в 1900 исключён за участие в с.-д. движении. В 1901 восстановлен, в 1905 окончил ист.-филол. ф-т. С 1907 в Москве: преподавал на Высш. жен. курсах, с 1909 в ун-те Шанявско-го. В 1910 командирован в Германию для углублённого изучения философии, читал лекции по философии и эстетике в Гёттингенском ун-те. В 1916 защитил докторскую дисс. и был избран проф. Высш. жен. курсов; в 1918—23 проф. Моск. ун-та. В 20—30-х гг. читал курсы истории, педагогики и психологии в Воен.-пед. ин-те РККА, в Театральной академии высш. актёрского мастерства. В 1921 избран действит. чл. Рос. академии худож. наук (затем ГАХН), с 1923 вице-президент. Принимал активное участие в создании Ин-та науч. философии, Всерос. союза писателей. Необоснованно репрессирован. Автор работ по философии, эстетике, психологии, педагогике, языкознанию. Филос. взгляды Ш. формировались под влиянием феноменологии Э. Гуссерля и концепции Г. Гегеля. В работе «Очерк развития рус. философии» (ч. 1, 1922). Ш. обосновывал нац. своеобразие отеч. философии, её обращённость к личности, к поискам смысла человеческого бытия. В этой работе Ш. высказывал сомнение в прогрессе филос. знания после 1917. Революция, по его мнению, ликвидировала интеллигенцию, превратив её в «агента», «акцию», и стала концом её «истлевающей христ. культуры». Ш. критиковал позицию психологов В. Вундта, М. Лацаруса, X. Штейнталя, считавших этнич. психологию частью психологии личности и ограничивающих её изучением представлений, чувств, воли. Те же критич. идеи заложены в работе «Введение в этнич. психологию» (1927), в к-рой Ш. доказывал необходимость создания спец. науч. дисциплины этнич. психологии, исследующей законы развития духовной жизни наций, социальных групп, религ. и полит. объединений и т. п. в их реальном бытии и во взаимодействии с др. «силами». В соч. «Внутренняя форма слова» (1927). философия языка предстаёт как основа философии культуры, предвосхищены мн. идеи герменевтики (как учения об истолковании). Идеи Ш. принимались негативно офиц. философией и педагогикой, напр., его мысли о невозможности строить систему образования и воспитания без опоры на науч. философию и психологию, о том, что развитие просвещения и науки осуществляет подлинная интеллигенция, «аристократия таланта» (а не функционеры от идеологии), что осн. цель просвещения формирование культуры личности. Кн. «Эстетич. фрагменты» (в. 1—3, 1922—23) одна из первых работ по психологии эстетич. воспитания. Иск-во, по Ш., возникает из потребности украшения жизни. Ш. глубоко исследовал механизм эстетич. воспитания. Отличал формальное наслаждение (к-рое называл «видимостью», основанной на восприятии, упорядоченных форм действительности). от подлинно эстетического. Эстетич. наслаждение как разумный акт постижения худож. ткани произведения иск-ва вызывает чувство интеллектуального наслаждения. В 30-х гг. переводил и комментировал произведения мировой, гл. обр. англ., лит-ры (Дж. Байрона, Ч. Диккенса и др.). Перевёл «Феноменологию духа» Г. Гегеля (опубл. в 1959). Идеи Ш. о воспитат. потенциале нац. философии, о философии как теоретич. фундаменте системы образования и воспитания, о языковой культуре человека и общества как основе культурного прогресса сохранили свою актуальность.... смотреть

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ

(до 1914 - Шпетт) Густав Густавович (1879-1937) - философ, иссл. феноменологии Э. Гуссерля и филос.-ист. концепции Г. Гегеля. В 1906 окончил филос. отд... смотреть

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ

(26.03.1879, Киев - 17.11.1938) философ-идеалист, историк, психолог. Биография. В 1898 г. поступил на физико-математический факультет университета Святого Владимира в Киеве, за участие в революционном движении был исключен из университета и выслан из Киева В 1901 г. был снова принят в университет на историко-филологический факультет. После окончания преподавал в частных гимназиях, с 1907 г. - на Высших женских курсах, с 1909 г. - в народном университете Шанявского. В 1910 г. защитил магистерскую диссертацию. В 1913 г. работал в Геттингенском университете. С 1916 г. - профессор Высших женских курсов, доцент Московского университета. С 1918 по 1921 г. - профессор Московского университета. Директор Научной философии, член Комитета по реформе средней и высшей школы. В 1920 г. организовал кабинет этнической психологии. Действительный член Российской Академии художеств, в 1923-29 гг. - ее вице-президент. Принял участие в создании Московского психологического института. С 1932 г. - проректор Академии высшего актерского мастерства. В 1935 г. подвергся репрессиям, в 1937 г. расстрелян. Посмертно реабилитирован. Исследования. По представлениям Шпета, процесс познания основан на отыскании первичных начал и принципов бытия (смыслов, эйдосов, идей). В человеческой деятельности проявляются интуитивные акты человеческого разума, смысл которых необходимо обнаружить. В работе "Внутренняя форма слова. 1927" развивал положение, что язык предстает как основа культуры. Сочинения. Явление и смысл. М., 1914; История как проблема логики. Ч. 1, М., 1916; Сознание и его собственник. М., 1916; Очерк развития русской философии. Ч. 1, П., 1922; Антропологизм Лаврова в свете истории философии. П., 1922; Эстетические фрагменты. Вып. 1-3, П., 1922-23; Введение в этническую психологию. Вып. 1, М., 1927 ... смотреть

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ

(26.03.1879, Киев - 17.11.1938) философ-идеалист, историк, психолог. Биография. В 1898 г. поступил на физико-математический факультет университета Святого Владимира в Киеве, за участие в революционном движении был исключен из университета и выслан из Киева В 1901 г. был снова принят в университет на историко-филологический факультет. После окончания преподавал в частных гимназиях, с 1907 г. - на Высших женских курсах, с 1909 г. - в народном университете Шанявского. В 1910 г. защитил магистерскую диссертацию. В 1913 г. работал в Геттингенском университете. С 1916 г. - профессор Высших женских курсов, доцент Московского университета. С 1918 по 1921 г. - профессор Московского университета. Директор Научной философии, член Комитета по реформе средней и высшей школы. В 1920 г. организовал кабинет этнической психологии. Действительный член Российской Академии художеств, в 1923-29 гг. - ее вице-президент. Принял участие в создании Московского психологического института. С 1932 г. - проректор Академии высшего актерского мастерства. В 1935 г. подвергся репрессиям, в 1937 г. расстрелян. Посмертно реабилитирован. Исследования. По представлениям Шпета, процесс познания основан на отыскании первичных начал и принципов бытия (смыслов, эйдосов, идей). В человеческой деятельности проявляются интуитивные акты человеческого разума, смысл которых необходимо обнаружить. В работе "Внутренняя форма слова. 1927" развивал положение, что язык предстает как основа культуры. Сочинения. Явление и смысл.М., 1914; История как проблема логики. Ч. 1, М., 1916;Сознание и его собственник. М., 1916;Очерк развития русской философии. Ч. 1, П., 1922;Антропологизм Лаврова в свете истории философии. П., 1922;Эстетические фрагменты. Вып. 1-3, П., 1922-23;Введение в этническую психологию. Вып. 1, М., 1927... смотреть

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ

(род. 26 марта 1879, Киев ум.. 23 марта 1940, пос. Колпашево Томской обл., в тюрьме НКВД) рус. философ, последователь феноменологии Э. Гуссерля; профессор Московского ун-та (с 1918). Его научные интересы были разнообразными: от истории и методологии наук до эстетики и психологии. Знание 17 современных европейских языков он использовал для перевода большого количества работ по философии, психологии, логике и эстетике. Он был создателем Ин-та научной философии, Вольной философской ассоциации творческой и вузовской интеллигенции (1919, Петроград), Кабинета этнической психологии, совместно с Г.Челпановым Московского психологического ин-та. Им опубликован целый ряд значительных исследований по истории западноевропейской философии; ему принадлежат историко-философские очерки мировоззрения П.Д. Юркевича, П.Л. Лаврова, А.И. Герцена. Шпет пытался найти *первоначала* и *принципы бытия*, которые называл *смыслами*, *эйдосами*, *идеями*. Обнаружение их смысла в опыте достигается через раскрытие интуитивных актов человеческого разума, трактовавшихся в духе рационализма Декарта, Спинозы и Лейбница. Перевел на рус. яз. *Феноменологию духа* Гегеля (опубликована в 1959). Полагал, что философия языка является основой философии культуры. Осн. соч.: *Явление и смысл*, 1914; *История как проблема логики*, ч. I, 1916; *Сознание и его собственник*, 1916; *Очерк развития рус. философии*, ч. I, 1922 (полностью работа напечатана в сб. *Очерки истории рус. философии*, Изд-во Уральского ун-та, 1991); *Эстетические фрагменты*, вып. 1-3, 1922-1923; *Внутреняя форма слова*, 1927; *Введение в этническую психологию*, вып. 1, 1927.... смотреть

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ

[26. 3 (7. 4). 1879, Киев, 23. 3. 1940, Томская обл.], рус. философ-идеалист, последователь феноменологии Гуссерля и филос.-историч. концепции Гегеля. Проф. (1918-23) Моск. ун-та; в 1924 -29 вицепрезидент Росс. академии художеств. наук (затем ГАХН). В концепции Ш. универсальное понимание («уразумение») означает отыскание «первых начал» и «принципов» бытия, к-рые Ш. наз. «смыслами», «эйдосами», «идеями». Действительность не просто «дана» в опыте, она, согласно Ш., «загадана», и обнаружение её смысла достигается через раскрытие интуитивных актов человеч. разума. Интуицию Ш. трактовал в духе рационализма Декарта, Спинозы и Лейбница: интуитивное «узрение сущности» полностью выразимо и сообщаемо средствами дискурсивных, логич. определений, хотя разум изначально усматривает сущность («смысл») так же непосредственно, как непосредственно воспринимаются чувственно данные вещи. Опосредствование есть момент производный, это описание, доказательство, интерпретация. В соч. «Внутр. форма слова» (1927) философия языка предстаёт как основа философии культуры, предвосхищены мн. идеи позднейшей герменевтики (учения об истолковании). Перевёл «Феноменологию духа» Гегеля (опубл. 1959).... смотреть

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ

ШПЕТ Густав Густавович (1879-1937) - российский философ, последователь феноменологии Э. Гуссерля. Вице-президент (1923-29) Государственной академии художественных наук. Труды по герменевтике (истолкованию), философии языка, эстетике, истории русской философии и др. Переводчик "Феноменологии духа" Гегеля (изд. 1959). Репрессирован; реабилитирован посмертно.<br>... смотреть

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ

Шпет Густав Густавович (26.03.1879, Киев - 17.11.1938) философ - идеалист, историк, психолог. В 1898 г. поступил на физико - математический факультет университета Святого Владимира в Киеве, за участие в революционном движении был исключ... смотреть

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ (18791937)

русский философ и искусствовед. Учился на физико-математическом (с которого исключен за участие в революционной деятельности) и историко-философском у Челпанова (на который восстановился по выходе из тюрьмы) факультетах Киевского университета. Преподавал в российских частных гимназиях, с 1907 на Высших женских курсах, в 1909 в Народном университете Шанявского. С 1910 приват-доцент. В 1910-1913 посещал лекции Гуссерля в Геттингене. Работал в библиотеках Берлина, Парижа и Эдинбурга. С 1916 профессор Высших женских курсов и доцент Московского университета. В 1917 приступает к изданию ежегодника *Мысль и слово*. К 1918 профессор Московского университета (отстранен от преподавания в 1921). В 1919-1920 участвует в работе Московского лингвистического кружка (Р.Я. Якобсон и др.). В 1920 открывает кабинет этнической психологии. Работает в Российской Академии художественных наук (с 1923), где возглавлял философское отделение, с 1927 вице-президент Академии. После закрытия Академии в 1929 занялся переводами для издательства *Academia*. Ему, в частности, принадлежит перевод *Феноменологии духа* Гегеля. В 1932 был назначен проректором создававшейся К.С.Станиславским Академии высшего актерского мастерства. В 1935 арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности и сослан в Енисейск, затем в Томск, где был арестован вторично и по приговору тройки НКВД расстрелян. В 1956 реабилитирован. Основные сочинения: *Память в экспериментальной психологии* (1905), *Проблема причинности у Юма и Канта* (1907), *Явление и смысл* (1914), *Философское наследство П.Д. Юркевича (к сорокалетию со дня смерти)* (1915), *Сознание и его собственник* (1916), *История как проблема логики. Критические и методологические исследования* (ч. 1, 1916), *Герменевтика и ее проблемы* (1918, не опубликована), *Философское мировоззрение Герцена* (1921), *Антропологизм Лаврова в свете истории философии* (1922), *Эстетические фрагменты* (вып. 1-3, 1922-1923), *Театр как исскуство* (1922), *Введение в этническую психологию* (вып. 1, 1927), *Внутренняя форма слова. Этюды и вариации на темы Гумбольда* (1927) и др. Наследие Ш. в полном объеме до сих пор еще не опубликовано. В начальный период своего творчества (время учебы и сотрудничества с Челпановым) Ш. увлекался психологией, разделяя в целом неокантианские установки своего учителя, но достаточно быстро пришел к осознанию неприемлемости для себя этой методологической позиции. С другой стороны, Ш. не разделял и взгляды идеологов русского религиозно-философского *ренессанса*, развернутую критику которых он позже дал в своем ежегоднике *Мысль и слово* (1917-1921). Это определило его выбор в пользу феноменологии (Ш. был не только слушателем, но и учеником и другом Гуссерля). Считается, что III. являлся ведущим представителем феноменологии в России, однако уже в работе *Явление и смысл* заложены все предпосылки последующего &amp; герменевтического поворота*, а также культурно-исторических анализов позднего Ш. Философия в своем развитии, считает Ш., проходит три ступени: мудрости, метафизики и строгой науки (последняя цель его построений). В ней заложены две формы развития: отрицательная (*меоническая*) философия (линия Канта), идентифицирующая себя как *научную философию*, и положительная философия (линия Платона, Лейбница, Вольфа), ориентированная на знание основ бытия самого сознания. К первой форме, по Ш., могут быть предъявлены две претензии: 1) уход от конкретной данности живой жизни, засилье абстракций; 2) партикуляризация в частные направления: физицизм, психологизм, социологизм и т.п. Кант и *научная философия* не смогли преодолеть метафизику, выйти на уровень *точной науки*, с трудом и постепенно добывающей свои истины. Осталась та же дилемма: или отражение природы, или предписывание ей законов. Попытки поиска *третьей возможости* приводили к эклектизму, потому что она указывалась *после*, а не *до* названного разделения. В решении названной дилеммы Ш. видит большую заслугу диалектической философии Гегеля, но и последний, по его мнению, в конечном счете гипостазировал момент *тождества* в абсолютную метафизичную реальность. Следующий шаг был сделан Гуссерлем, который через понятие *идеации* вернул философию в исходную точку преодоления дилеммы, утверждая предметность и интенциональность сознания. Однако у Гуссерля Ш. усматривает опасность натурализма в утверждении первичной данности за перцептивностью и опасность трансцендентализма в утверждении *чистого Я*, как единства сознания. Ш. не отрицал наличия *невыразимого*, но резко протестовал против его обозначения как *вещи в себе* или как некоего *мистического единения*. Все выразимо дискурсивно, и только то, что может быть рационально уяснено, есть, согласно Ш., предмет философии как точной науки. Границы возможного дискурса есть одновременно и границы философского рассуждения. Игнорирование этого приводит лишь к формам отрицательной философии: эмпиризму, критицизму, скептицизму, догматизму (*скептицизму с изнанки* по Ш.). Основой общего философского знания может являться только жизненное (обыденное) знание, еще не ограниченное рамками рассудочного членения (как знание дотеоретическое). Однако рефлективная критика сознания с позиций непосредственного опыта может осуществиться лишь при условии, что опыт берется в конкретной полноте его культурно-социальных содержаний, а не в его абстрактной форме восприятия *вещи*. К тому же его нельзя редуцировать к индивидуальному сознанию, которое само может быть выявлено только в широком социокультурном контексте. Более того, если верно, что *Я обладаю сознанием*, из этого не следует, что сознание принадлежит только *Я* (*сознание может не иметь собственника*), так как могут существовать и формы коллективного сознания. Формы культурного сознания выражаются в слове-понятии, первично данном не в восприятии вещи, а в усвоении знака социального общения. Живое понятие улавливается нами, по мысли Ш., не только как концепт, но и как конкретное единство текучего смысла. Смыслы понимаются, но они даны не посредством *вчувствования*, а через *уразумение* их интеллигибельной интуицией как предельные (но проблемные) основания явлений (т.е. актов переживания предметов действительности или идей предметов). Внутренняя форма слова суть правило образования понятия. Эти правила, как алгоритмы, не только оформляют течение смысла, но и открывают возможность диалектической интерпретации выраженной в слове реальности. Интерпретация, раскрывая все возможности в движении смысла, превращает философию в философию культуры (как философию возможностей). Реальность конкретной действительности есть реализация, предполагающая рациональное основание, в силу которого осуществляется данная, а не иная возможность. История может быть понята, следовательно, как своего рода проективная реальность, формируемая в конкретном культурно-социальном опыте, который единственно подлинно реален. Каждый социокультурный факт (подобно слову) значен и, следовательно, подлежит диалектической интерпретации, т.е. может быть целостно осмыслен только в особых герменевтических актах логики диалектического сознания. Но, подобно слову, он оказывается и выразителем объективирующих себя в нем субъектов, как личных, так и коллективных (народ, класс и т.д.). В этом своем качестве социальный знак может быть объектом психологического изучения в социальной и этнической психологии. (Сознание получает *общность*, с точки зрения Ш., не путем *обобщения*, а путем *общения*.) Следовательно, любую познавательную ситуацию следует рассматривать в контексте социально-онтологических связей познаваемого и познающего. Высшее знание дает *основная философия*, т.е. философия как точное знание, а не мораль, проповедь или мировоззрение. Исходя из этого, Ш. полагал, что национальная специфика философии лежит не в плоскости получаемых ответов (они одни и те же), а в самой постановке вопросов, в их подборе и модификациях, вписанных в конкретный социокультурный контекст. В этом ключе русская философия рассматривается им как пo-преимуществу философствование. Оригинальным в ней Ш. находит лишь введение темы России славянофилами.... смотреть

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ (18791937)

ШПЕТ Густав Густавович (1879-1937), российский философ, последователь феноменологии Э. Гуссерля. Вице-президент (1923-29) Государственной академии художественных наук. Труды по герменевтике (истолкованию), философии языка, эстетике, истории русской философии и др. Переводчик "Феноменологии духа" Гегеля (изд. 1959). Репрессирован; реабилитирован посмертно.... смотреть

ШПЕТ ГУСТАВ ГУСТАВОВИЧ (18791937)

ШПЕТ Густав Густавович (1879-1937) , российский философ, последователь феноменологии Э. Гуссерля. Вице-президент (1923-29) Государственной академии художественных наук. Труды по герменевтике (истолкованию), философии языка, эстетике, истории русской философии и др. Переводчик "Феноменологии духа" Гегеля (изд. 1959). Репрессирован; реабилитирован посмертно.... смотреть

T: 165